Итальянский поэт Луиджи Пульчи в свое время назвал Софью Палеолог «толстой раскрашенной куклой». Образ невесты русского князя ему совершенно не импонировал. Однако на Руси взгляды на женскую красоту были иными. Софья считалась привлекательной: ее кожа поражала белизной, а глаза отличались выразительностью. Это было частью идеала, сложившегося на русской земле.

На женитьбу, независимо от происхождения жениха, в первую очередь влиял фактор здоровья будущей супруги. Будущая жена должна была быть физически крепкой и плодовитой. Семьи, выбирая невесту для сына, интересовались, насколько многочисленно ее семейство. Это было показателем того, что девушка сможет подарить наследников. Когда царь Алексей Михайлович искал себе жену, ему представили кандидаток с особо плодородным родословием. Так, например, у Нарышкиных росли семеро детей, и это считалось важным преимуществом.

Женщины с полными, румяными щеками вызывали больше доверия в плане здоровья и способности к материнству. Изящная бледность, столь популярная в Европе, на Руси не ценилась. Софья Палеолог соответствовала русским представлениям о женской привлекательности, что и объясняет симпатию к ней со стороны Ивана III. В противоположность этому итальянский поэт Пульчи видел в ней недостатки и насмешливо делился своими впечатлениями с Лоренцо Медичи.

Красота воспринималась не только в чертах лица, но и в осанке, статности. Девушка не обязана была быть высокой, но крепкое телосложение играло важную роль. В русских воспоминаниях можно найти упоминания о том, что девушки использовали слои ткани на ногах, чтобы выглядеть более массивными. Это подчеркивало их статус и силу.

Худощавые девушки редко выходили замуж первыми. Обычно сначала брали замуж старших сестер, но если они не подходили по внешним параметрам, их могли обойти более крепкие младшие сестры. Полнота была признаком здоровья и работоспособности, а хрупкость вызывала сомнения в том, сможет ли женщина справляться с домашним и сельскохозяйственным трудом. Даже в царской семье придерживались этих взглядов. Когда Иван Грозный выбрал в жены Марию Темрюковну, ее смуглость и худоба вызвали недовольство. Сомнения оправдались: их сын не дожил до младенчества.

Одежда тоже способствовала созданию образа пышности. Сарафаны, многослойные накидки, дополнительные подкладки – все это использовали для визуального увеличения объемов. Румянец на щеках был неотъемлемой частью женского облика. Густой макияж русских женщин удивлял иностранцев, например, Адам Олеарий отмечал, что в городах все женщины усиленно белятся и румянятся, хотя от природы сложены красиво.

Радикальные изменения в представлении о красоте пришли с реформами Петра I. Европейская мода с узкими корсетами стала новой нормой среди дворянства, что вызвало недовольство русских женщин. Они не понимали, как худоба может считаться привлекательной. В результате общество разделилось: деревенские женщины продолжали придерживаться прежних стандартов, а дворянки старались подражать западным канонам. Ради модной бледности барышни истязали себя голоданием и даже употребляли уксус, чтобы достичь болезненной худобы.

Но в сельской местности представления о женской красоте оставались неизменными. Там нужна была крепкая хозяйка, способная управляться с домом, детьми и скотиной. Мужчины искали жену, которая могла бы работать, а не просто демонстрировать изящные манеры. Именно поэтому свадьбы устраивали весной или осенью – когда хозяйство требовало надежных рук.

Даже купеческие семьи, состоявшие из вчерашних крестьян, сохраняли приверженность традиционным идеалам. Худоба и бледность не приветствовались. Полотна Бориса Кустодиева, изображающие роскошных купчих, прекрасно передают этот идеал. Правда, известно, что для одной из его известных работ позировала баронесса, а не купеческая жена. Но суть остается неизменной: полнота ассоциировалась с достатком.

Долгое время идеалом женской красоты оставался образ женщины «с кровью и молоком». Только в более поздние времена появилась мода на утонченность. Однако даже в XIX веке среди известных русских красавиц было мало чрезмерно хрупких дам. Например, Варвара Римская-Корсакова, чьей красоте завидовала сама императрица Евгения Монтихо, имела вполне крепкое телосложение. То же самое можно сказать о графине Самойловой, которую увековечил Карл Брюллов.

Даже в XX веке чрезмерная худоба не стала абсолютным стандартом. Достаточно взглянуть на известных женщин своего времени – Лилю Брик, Любовь Орлову, Людмилу Целиковскую. Они не напоминали купчих, но и не были субтильными. Образ грациозной, но крепкой женщины оставался привлекательным для русских мужчин на протяжении веков.